Во славу дома твоего

Слова истории и людских судеб

В начале было Слово…

От Иоанна 1:1

__________________________________________________________________________________________________________________________И слова одного довольно,

чтоб все земное объяснить…

В. Набоков

Славянск "Печатный двор" 2004

ББК 84.4 Лит.

УДК 882 – 1/7

С79 Стефанович Эрнест Александрович. Во славу дома твоего. Очерки истории и людских судеб. Славянск: Печатный двор, 2004.– 268 с. + 42 с. иллюстраций (1–130).

Литературно-художественное

документальное издание

Главный спонсор выпуска

Николай Трофимович Свистунов

Рецензенты:

Анатолий Николаевич Трофимов,

Игорь Иванович Романенко

ный спонсор выпуска

Кроме авторских слов в прозе и поэзии, воспевающих героику труда железнодорожников, в книге использованы архивные очерки о людях депо: Б. Аксельрада, Д. Алдакимова, А. Бурлака, К. Клименко, В. Мартыненко, – которые интересны не только содержанием, но незабываемой манерой, дополнительно характеризующей все более забываемое время.

ISBN – 966–8241–15-3

"Замечательные люди исчезают у нас, не оставляя следов. Мы ленивы и нелюбопытны…" – писал А. С. Пушкин. В локомотивном ордена "Знак Почета" имени П. Ф. Кривоноса депо Славянск не согласны с классиком.

Настоящее должно обращаться к прошлому во имя будущего. Воплощением новаторских традиций, у истоков которых стоял великий земляк славянцев Петр Кривонос, стал ежегодный праздник деповчан "Эстафета поколений".

В этой книге – неравнодушные слова о замечательных людях, продолжающих неустанно трудиться во славу своего дома – передового на Донецкой магистрали предприятия, возникшего более 134 лет назад на главном стратегическом направлении грузовых и пассажирских перевозок индустриального востока Украины. Верю, что у коллектива великая будущность, как у всего, что имело великое прошлое.

Начальник Донецкой ордена Ленина железной дороги:

РОГОВ Николай Васильевич

(ОКОНЧАНИЕ)

СОДЕРЖАНИЕ четвертой части

Слово дорогу коротает (были)
Машинисты-инструкторы
Должностная инструкция
Проводы
Зеленый талон
А если бы минус?
Анекдот в тулупе
Две секунды
Камикадзе
Подвиг машиниста
В час Тигра
Ромашки
В свете прожектора
С Новым годом
Паровозное
Лучший паровоз
Байки, отморозки, чуть по-малоросски
Словарь Максымыча
Чтобы не было стыдно
Отличные тем, что молоды

Из кабины в кабинет
На ремонтных участках
Программист, "держащий книгу"
Жизнь моя – железная дорога
Основные источники информации

Слово дорогу коротает (были)

Все мы едем туда, куда едем и едем.

И колеса стучат. Не большой ли Истории?

А истории малые – все, что заметим –

Как бывальцы сошли с поездной территории…

Быль – описание событий, действительно имевших место в жизни действующих лиц. Только названия мест, имена участников и другие конкретности незаметно изменены так, чтобы ничем не ущемлять творческую свободу бытописателя.

Много чего повидали на дорожном веку машинисты, еще больше машинисты-инструкторы – по видам тяги, по обучению локомотивных бригад, по автотормозам, по теплотехнике – элита, гвардия ведущей на транспорте профессии.

Машинисты-инструкторы

Лучшие из лучших по опыту вождения поездов при безусловном соблюдении безопасности движения и экономном расходовании энергоресурсов, безупречные в быту, умеющие не только потребовать от подчиненных профессионального соответствия все возрастающим требованиям времени, но и стать чуткими наставниками для них – представлены в этой категории средних командиров локомотивного депо. И конечно, инструктировать – значит помогать. Быть не контролером, но советчиком, воспитателем, опытным старшим товарищем.

Перед тем, как дать им слово, несколько слов о каждом:

Белименко Владислав Иванович 23.04.1945 года рождения, образование среднетехническое – Славянский техникум железнодорожного транспорта, работал помощником машиниста и машинистом электровоза, машинистом-инструктором назначен 22.06.1984 года, имеет 1 класс квалификации, 2 свидетельства на право управления – тепловозом и электровозом.

Козачек Владимир Петрович 24.07.1949 года рождения, образование высшее – Харьковский институт инженеров транспорта, работал помощником и машинистом электровоза, заместителем начальника депо по эксплуатации, начальником депо, начальником службы локомотивного хозяйства Донецкой железной дороги, машинистом-инструктором стал 11.07.2000 года, имеет 1 класс квалификации, 3 свидетельства на право управления – электровозом, тепловозом и электропоездом.

Литвиненко Александр Андреевич 5.12.1952 года рождения, образование среднетехническое – Славянский техникум железнодорожного транспорта, работал помощником машиниста электровоза и электропоезда, машинистом электровоза и электропоезда, заместителем начальника депо по эксплуатации, машинистом-инструктором назначен 12.08.2002 года, имеет 1 класс квалификации, 3 свидетельства на право управления – электровозом, тепловозом и электропоездом.

Соколов Николай Иванович 27.02.1954 года рождения, образование среднетехническое – Славянский техникум железнодорожного транспорта, работал после перевода в 1996 году из депо Купянск Южной железной дороги машинистом тепловоза, машинистом-инструктором стал 3.01.1998 года, имеет 1 класс квалификации, 3 свидетельства на право управления – электровозом, тепловозом и паровозом.

Лужков Иван Александрович 18.05.1955 года рождения, образование среднетехническое – Славянский техникум железнодорожного транспорта, работал помощником машиниста и машинистом электровоза, машинистом-инструктором назначен 17.04. 2001 года, имеет 1 класс квалификации.

Заморский Александр Иванович 19.09.1956 года рождения, образование среднетехническое – Славянский техникум железнодорожного транспорта, работал слесарем по ремонту подвижного состава, помощником машиниста тепловоза и электровоза, машинистом тепловоза, машинистом-инструктором стал 14.09.1999 года, имеет 1 класс квалификации, 2 свидетельства на право управления – тепловозом и электровозом.

Кисточка Владимир Анатольевич 1.11.1961 года рождения, образование высшее – Харьковский институт инженеров транспорта, работал помощником машиниста и машинистом тепловоза, машинистом-инструктором назначен 31.10.1997 года, имеет 1 класс квалификации, 4 свидетельства на право управления – электровозом, тепловозом, дизельным поездом и паровозом.

Ключков Геннадий Владимирович 21.01.1962 года рождения, образование среднетехническое – Славянский техникум железнодорожного транспорта, работал слесарем по ремонту подвижного состава, помощником машиниста и машинистом электропоезда, машинистом-инструктором стал 8.12.1993 года, имеет 1 класс квалификации, 2 свидетельства на право управления – электровозом и электропоездом.

Остроушко Аркадий Викторович 8.10.1962 года рождения, образование высшее – Харьковский институт инженеров транспорта, работал слесарем по ремонту подвижного состава, помощником машиниста и машинистом электропоезда, машинистом-инструктором назначен 26.11.2001 года, имеет 1 класс квалификации, 3 свидетельства на право управления – электровозом, тепловозом и электропоездом…

Им ли не знать всей палитры жизни людей ведущей профессии, им ли не понимать: кто говорит, тот сеет; кто слушает, – пожинает. Бывальцы складывают всей "брехаловкой"[1], – книгу пишет одинокий сумасшедший. Дело в том, что умные речи приятно не только слушать, – и записывать, а читать – вдвойне.

Итак, поэзии и прозы слово – переживание былого снова:

Я там же нацарапал: Литературно, кажется, – с путепровóда...

Р. S. – писать пиши, но не во время хода!

Предупредительно вскрикивая, деловито и невозмутимо врезался в добрый день наш поезд. Мы улыбались.

Зеленый талон

Еще один инструкторский выезд на линию – на этот раз в салоне электропоезда – подходил к концу. Перегонное время хода и продолжительность стоянок выполнялись, разгон и торможение были плавными, нужные пассажирам сведения помощник машиниста объявлял своевременно и хорошо, машинист выполнял свою работу без существенных нарушений.

Огорчало лишь состояние внутривагонного оборудования: порезанные ножами сиденья и уплотнения дверей, разрисованные и исписанные стены. А из типовых надписей были так стерты отдельные буквы, что из "Места для инвалидов и пассажиров с детьми" оставалось – "ест инвалид жир с детьми"; из "Скорость не более 120 км/час" выходило, что "Скоро Оле 20"; вместо "К дверям не прислоняться" кто-то требовал "не писоться"!

В вагон вошли, распевая частушки, трое с гитарой:

В городу ли, на вокзале Сел на поезд, покатился,

Мужика потешили: Ноги свесил до колес.

За хрен к рельсе привязали, Хрен за шпалу зацепился –

Пиндюлей отвешали. Отцепился паровоз!

Увидели меня, заторопились к выходу, а петь не перестали:

Рассуждали о стоп-кране Хорошо в расцвете лета

Окосевшие крестьяне: Поездами едется.

Ежли ехать станет лень, Девка села без билета

Дернем эту погребень! На звезду надеется!

Я смотрел в окно, ожидая появления в кривой входного светофора, когда прозвучало объявление:

- Граждане пассажиры! Поезд прибывает на конечную станцию Красный Лиман. Пожалуйста, не забывайте свои вещи... Писец! Кофейку сичас попьем, проводничку... – голос прервался.

Ëксель-моксель! Помощник машиниста забыл отпустить тангенту микрофона, нажатую им перед началом объявления, и начал разговаривать с машинистом!

На другой день в комнате инструктажа локомотивных бригад в депо под стеклом небольшого стенда появился еще один талон предупреждения – помощника машиниста Зубко – с подписью: "Изъят машинистом-инструктором за нарушение регламента объявлений для пассажиров электропоездов (посторонние разговоры)". А завсегдатаи брехаловки, толпясь вокруг, добавляли подробности: "за то, що вслух подумав", "не удержал язык на прямодействующем", – и даже рифмовали: "Заболтался балабон – сдал зелененький талон!"

А если бы минус?

Приняли нас на боковой путь и с остановкой: по времени выходило, что наступал на пятки фирменный "Эльбрус".

Я проверял записи в техническом формуляре машиниста, но услышал шум приближающегося "попутчика" и выглянул в окно. Нет, не скорый. В направлении главного пути, подпираемый полувагонами с углем, сутулился такой же кипарисовый, как наш, ВЛ8. Короткий, но тяжелый поезд, как черт с письмом, влетал со спуска на станцию, подминая под себя шпальную лестницу со стальными перилами, нахально шпарил на красный выходной. Не видит? Не может поверить, что по главному пути, по главному – и запрещающий?!

Ну, наконец. Сбивает скорость. Дал ступень торможения. А поезд – самолет! – летит, уже электровоз поравнялся с нами. Растопырено кручу рукой побелевшему машинисту, кричу: "Гребани же экстренным! Песок! Сыпь песок!" Выскакиваю на междупутье, бегу за ним.

Трещит рычажная тормозная передача, черные тележки на глазах покрываются тонким помолом песка. Но останавливается. Встал.

Подбегаю к светофорной мачте. Стык! Где изолированный стык? Наступил колесами? Ныряю под передок... Колесная пара всего на спичечный коробок не дошла до стыка.

По техническим условиям изолированный стык может находиться дальше мачты светофора на десять с половиной метров и ближе него – на два. + 10, 5 или – 2. Здесь был плюс. А если бы минус?.. Все! Как на табличке в каждой кабине машиниста: "Проезд запрещающего сигнала – тяжкое преступление перед государством"!

Уже от пассажирской платформы извивался по стрелкам, втягиваясь в узкий коридор перегонных посадок, обгоняющий нас белоголубой "Эльбрус", а "лихой" машинист все не мог прикурить сигарету. Сунул ему свою. Как же хотелось его отругать-отмолотить! Трех- и более этажно. Сдержался – ему дальше вести поезд. И этот. И обратно – другой. И еще много-много на беспокойном веку машиниста.

Анекдот в тулупе

"Какое расстояние между левым и правым крылом кабины машиниста?" На вопрос этот тяговик ответит: "Пятьдесят тысяч километров", – именно столько должен был "накатать", наездить помощник машиниста, чтобы ему разрешили сдавать экзамены на право управления локомотивом, то есть стать машинистом и перейти от левого за правое крыло.

Только и теорию можно знать, и анкету безупречную иметь, а, бывало, что пятьдесят тысяч километров не он помогал машинисту водить машину, а его возил локомотив. Поэтому и ехал машинист-инструктор в пробную поездку перед экзаменом: проверить, не дрожат ли руки абитуриента, когда рукоятки контроллера или крана машиниста передвигает, не теряет ли голову при виде сигнала остановки или препятствия на пути; одним словом, можно доверить ему локомотив и поезд или "малокровный" он еще для такой ответственности?

Во время одной из таких поездок и случился этот опасный анекдот. Следовали по длительному уклону, часто тормозили – огни нескольких проходных светофоров были то желтыми, то вовсе запрещающими, а когда остановились у предвходного станции Горловка, я заметил валивший из дверей крытого вагона в середине состава желтоватый дым. Схватили с помощником по огнетушителю – машинист и его дублер остались на тепловозе – и, оскальзываясь с обочины, которая уже начала подтаивать на долгожданном мартовском солнце, поволокли их вдоль состава. Откатили тяжелую дверь, я вскарабкался в вагон...

На "пятачке", образованном рядами ящиков с вином, около железной печки ворочался пьяный "в усмерть" проводник. Не-щадно дымили остатки его тулупа. Сквозь кашель и стоны "вуйко" нес внесебятину: "Хлопци машынисты... шо вы тако смыкаетэ... смыкаетэ... нэ устоишь..." – когда мы стащили его в снег, помощник расстрелял огнетушителем, а я, пригрозив еще одним, заставил "швыдэнько" и трезво заскочить обратно.

По прибытии машинист писал в пожарно-технической части акт об использовании огнетушителя, помощник потешался, рассказывая в лицах "анекдот в тулупе", я звонил в медпункт и линейный отдел милиции, а примерявшийся к правому крылу... С актом об успешной пробной поездке пришлось повременить. Анекдот анекдотом, а вот полстраны проехал он благополучно, не "устоял" лишь сегодня. Когда управлял тормозами поезда дублер машиниста...

Две секунды

Нет ничего тяжелее картины гибели человека на твоих глазах и сознания своей вины и бессилия – отвратить эту гибель...

120 км/час – с такой скоростью электропоезд приближался к встречному грузовому поезду, стоявшему в левой кривой. Машинист заблаговременно надавил кнопку звукового тифона, помощник отошел от своего окна – все по инструкции.

Женщина очень спешила, – до работы надо было успеть купить в лесничестве свежего молока утренней дойки. Длинно-бурый порожняк долго тянулся за тепловозом, а когда со скрежетом, наконец, остановился, женщина быстро взобралась на тормозную площадку, стараясь не касаться пыльных бортов, пробежала по ней, едва коснулась коротких поручней и, соскочив со ступенек, оказалась на пути. На пути электрички.

Шестьдесят метров отделяли их. Две секунды до непоправимого.

В первую секунду машинист успел: бросок левой руки – контроллер на нуле, рывок правой – кран в положении экстренного торможения. Вторая секунда: проткнул пальцами кнопки песочницы и тифона. Что можно сделать еще?! Вскочил на ноги, закричал...

Женщина за две секунды оглянулась, увидела угрожающую морду электрички, сделала два шага. С пути сойти не успела...

Смерть не виновата, что люди так преданы ей…

А электропоезд, оснащенный самыми совершенными автоматическими тормозами, еще шестьдесят секунд пронзительно скрипел колесами по рельсам, и машинист, скрепя сердце, еще шестьдесят секунд был занят, осуществляя все для остановки и страшась подумать об уже случившемся, как о безвозвратно совершенном.

Камикадзе

На снежной целине глубокой выемки черным зияли осторожные следы человека. Скорчившись поперек левой нитки, он грудью лежал на рельсе, голова пряталась в воротник грязно-бурого кожуха. Во всей фигуре лишь широкий лоснящийся зад являл признаки существования, чуть подрагивая и покачиваясь из стороны в сторону. Надрывные паровозные гудки были ему явно по барабану.

Прав был Дон-Аминадо, сказавший: "Ничто так не утомляет, как ожидание поезда, особенно когда лежишь на рельсах".

Первым лежащего увидел машинист. Новенькая "Эрка" производства румынского концерна "Резита", отважно разогнавшаяся с тяжелым весом на подъем, и так уже поубавила прыти, начала задыхаться, а когда машинист перекрыл регулятор, всего-то и сделала десяток оборотов колес, протяжный выхлоп ушел в высокое небо, и все оцепенело.

В следующую секунду все что-то закричали, помощник, схватив лопату, прямо через "красный уголок" и площадку ринулся с паровоза, по рифленым ступеням загремели сапоги кочегара, я махнул машинисту, выскочил и побежал тоже.

Правда, ни сказать, ни сделать ничего я не успел, потому что помощник, широко взмахнув лопатой, тяжко врезал по оттянутому заду, а когда размахнулся во второй раз, смертельно напуганный кожух уже преодолел рельсы, обочину, кювет и по паучьи стремительно взлетал по откосу...

Затребовав вспомогательный паровоз, чтобы взять тяжеловес с места, и выбив из графика пять поездов, мы, наконец, ввалились на станцию Ханженково. Машинист в который раз ругнулся: "Нну, рубúт твою матицу, камикадзе!" – закурил и, обращаясь ко мне, добавил:

- А если бы, Александрович, не было тебя с нами? Решили бы на оперативном совещании, что я остановился по невывозу, свидетелей-то нет, и – гуляй, Вася! – сняли бы месяца на три на работу, не связанную с движением поездов...

Подвиг машиниста

Не видать в переметах земли –

Март погоде не в силах дать лада.

Скорый поезд под утро вели

Машинист и помощник – бригада.

Цокотал тепловоз, будто конь,

Многосильный, во всем безотказный.

Светофорный зеленый огонь –

Пожелтел. И сменился на красный!

Перевел машинист рукоять –

Бурно выдохнул кран краснорогий.

У входного придется стоять,

У домашнего, скажем, порога.

С неба дым повалился на снег,

Истончав у глушительных камер.

Поезд резко замедлил свой бег,

У луча светофорного замер.

"Тьфу! Кобыле под хвост весь нагон!" –

Возмутился помощник устало.

Тронул тумблер – зажегся плафон.

Тьма чернильной за окнами стала.

Из мембраны хлестнул циркуляр:

"Машинист девяносто восьмого!

К вам навстречу... цистерны... соляр...

Машинист!.." – и опять слово в слово.

И в прожекторных желтых лучах

Показались вагоны... Все ясно!

Лег на плечи непрошено страх,

Страх за тех, кто не видит опасность.

И ответственность грузом легла.

И решение вызрело быстро:

"Отцепляй!" – и помощник стремглав

Соскользнул по ступенькам ребристым.

В жизни каждого есть рубежи,

Но не каждый берет их героем.

"Оставайся!.. не лихом... скажи..." –

Машинист передвинул контроллер...

Есть понятье простое – хочу –

И набатное сложное – надо.

Я о первом – годами молчу,

Для второго – горю сто раз на день!

"Перед мысленным взором его

Жизнь прошла..." – напишу, но не верьте.

Он был занят. Совсем не легко

Торопиться на встречу со смертью.

Разорвал телефонный звонок

Паутину моих сновидений.

Глянул в окна: пылал весь восток,

И бежали рассветные тени.

В трубке бился поспешный доклад:

"Столкновение... Вызван пожарный!.."

Что-то я уточнял невпопад,

Холодея от вести кошмарной.

Через десять минут мой "козел",

Завывая, скользил по дороге

Мимо спутанных диких жердел,

Замеревших в неясной тревоге.

Растекаясь, горящий соляр

Пожирал все живое в кюветах.

Полыхал в тепловозе пожар,

Освещая зевак неодетых.

Появился помощник сквозь дым

С лихорадкой безумья во взоре.

Стал помощник в то утро седым,

Стал он старше на ночь и на горе.

Паровоз подобрался с хвоста

К пассажирским уснувшим вагонам,

Чтобы поезд, вернее, состав,

Тихо пятясь, убрать с перегона.

Ближе всех подошли к очагу

Пять машин ярко-красной окраски.

Кто к брандспойту, а кто к рычагу

Порасчетно рассыпались каски.

Но как долго держался огонь

За стальные бока тепловоза.

И как долго текучая вонь

Вырывалась из пены морозной.

Позже долго шипел автоген,

Прожигаясь настырно в кабину.

Вот пробился до сплющенных стен.

Вот и их не осталось в помине...

‘

Митинг траурный. Речи и плач.

Гроб закрытый смущает кого-то.

Виден только обычный кумач

И на нем черно-белое фото.

Задрожал гулкой медью оркестр.

Комья глины забухали глухо.

Тепловозы завыли окрест:

Пусть герою земля будет пухом.

Это буду я помнить всю жизнь!

Вой тифонов, различных по звуку,

Тех, которые в крике зашлись,

Изливая прощальную муку...

’

Сорок дней пролетело. Забот,

Вдовьих слез, документов и справок,

Представлений, бетонных работ,

Оформлений и срочных доставок.

Прочитали посмертный Указ.

Прикрепили к бетону пластинку.

За столом, где смеялись не раз,

Погрустнели друзья на поминках.

“

Встретил смерть он геройски, в упор.

Обкатала профессия риском...

Где трава не растет до сих пор,

Оживляется вид обелиском.

Днем и ночью бегут поезда.

Голосят уважительным свистом.

Это память друзей... Никогда

Не забудут они Машиниста.

В час Тигра (с трех до пяти)

Наверно, в час этот где-то в Бенгалии полосато скользит к человеческой колыбели тигр-людоед, а мне таким же опасным неслышным хищником представляется крадущийся в кабину локомотива предутренний сон.

Это он утробно хрипит в инжекторах и тяжело ворочается в углеподатчике паровоза, монотонно рычит в цилиндрах дизеля и жарко дышит в калорифере тепловоза, повизгивая, мурлычет в тяговых двигателях и нетерпеливо дрожит в трансформаторах электровоза. Это он догоняет нас, припадая на стыках,
оскаливается встречными огнями и душит, и скребет горло сигаретным дымом.

И роняет мальчишка, помощник машиниста, бесчувственную голову на подлокотник. И клонится на кулак левой руки отягченная заботами голова машиниста. Спит? Кажется, что часть существа своего отдал-таки он в жертву Тигру, на доли минуты, на считанные секунды – отдал. И хищник, воспрянув, бросает, забывает об осторожности, и громко рыкает вдруг дизель или стыки начинают постукивать чаще, или ослепительно пыхает новый огонек на пути, или пронзает писк автостопа – спокойно передергивает человек рукоятку контроллера, щелкает тумблером или нажимает кнопку – как не бывало хищного полосатого сна! Но вновь и вновь упрямо преследует Тигр людей в кабине локомотива, настороженно следит за ними, вкрадчиво качает, усыпляя.

Не поддаются! Переговариваются друг с другом, повторяя одно и то же без видимого смысла (а смысл, он в преодолении Тигра!), подают звуковые сигналы, перемигиваются лобовыми сияниями прожекторов, оглядываются в окно назад на поезд, а то и вовсе встают с тяжелых кресел. Тигр боязливо отпрыгивает и вдруг замечает, что час его кончился, и это уже шустро скачет, прижав уши, час Зайца.

Ночь проснулась. Любуясь клевером, румянится заря,

Идет и не прячется. И ласточки над красно-синим лугом

Легким шагом Играют радостно, им кажется – горят

Над сонной водой. Для них два неба, слитые друг с другом!

Истончается в явь
До прозрачности

И теряет звезду за звездой.

Ромашки

Я поднялся на маневровую ЧМЭшку. Машинист работал в "одно лицо", и у него была передышка, пока "составбитель, – как он сказал, – выяснял отношения со встрелочницей и крадовщиком дальнего пакгауза". Мы побеседовали о последнем дорожном приказе и еще о многом, составляющем круг обязательных интересов локомотивщиков, когда обратили внимание на стайку осыпаемых первыми снежинками ромашек.

Я подумал о поразительной живучести и непритязательности растений, а собеседник мой… Его мнение узнал я лишь на другой день, когда встретились на очередном совещании локомотивных бригад, и он передал мне листочек. Со стихами:

В свете прожектора

Как река, впадал вихрящийся в свете прожектора белый снег в черноту ночи, переливались по шпалам ручейки поземки, шикали деловито оледенелые "дворники", а в зеленоватом сумраке кабины ходили жаркие волны от калорифера, убаюкивал, успокаивал под перебой стыков приглушенный рокоток дизеля. Ох, и вело, уводило это спокойствие в сон-небытие! И намеренно громче возглашал помощник машиниста: "Скорость по перегону 80 километров в час". И повторял эти слова машинист, намеренно накручивал заводные пружинки часов, своих и на скоростемере, ненужно сверял минутки, приподнимался на сидении или придумывал что-нибудь еще, чтобы не отдаться ласковому сну-злодею.

Резервный тепловоз, как трехглазое ревущее чудовище, плавно ворочался в тесных берегах, обозначенных заснеженным ельником. Вдруг за очередным поворотом светлый поток охватил беспокойную фигуру огромного лося. И немедленно длинный басовый посыл, – машинист надавил рычажок тифона, – заставил бородача, взбрыкивая и забросив на спину рога, устремиться по шпалам наутек.

- Куда пошпирлял, куда, дурачище? В лес уходи, в лес! – не вытерпел, ероша волосы, молоденький помощник.

Машинист степенно ответил:

- Мабуть, волки на линию выгнали. Хочет на свету от них оторваться, – и повернул ручку прямодействующего тормоза.

Лось, почувствовав отставание стука и света, тоже замедлил свой бег, но, несмотря на свистки и перемигивание прожектора, с пути не сходил. Вот он выскочил на мостик, перекрывающий небольшой водоток... Эх, не удержался!

Когда они подъехали ближе и после остановки опасливо приблизились к зверю, его передние ноги болтались под мостиком, а задние били и скользили по брусьям. Лось, упираясь грудью, силился встать, мотал рогами, разбрасывал с волосатых губ пену.

- Что делать будем?

- Не подпустит, черт!

- А если на вожжах?

- Каких таких?.. На шлангах? Давай!

Люди стащили прорезиненные рукава противопожарной установки, захлестнули, далеко обходя, бьющегося зверя под грудь. Концы завели и закрепили в вырезах путеочистителя тепловоза.

- Давай по-тихому!

Локомотив попятился. И вот стоит уже, дрожа и благодарно поблескивая глазищами, зверь на ногах, вот переступил на обочину.

- Ай, молодца! И ноги целы, так что ли, Лох-Леша?

- Почимчикувалы! Бувай!

Когда чуть отъехали, помощник машиниста прошел в заднюю кабину и включил прожектор. Лось, опустив рога, будто надвинув шапку, упрямо рысил вслед за теплым и светящимся чудовищем.

С Новым годом

Каждый машинист, получая в депо декабрьский именной график работы, заглядывает в его конец: не придется ли встречать Новый год на работе? Хорошо, на этот раз пронесло. А если бы выпал такой "день железнодорожника" (вернее, ночь), интересно, где бы настиг наступающий?

На высветленном прожекторным лучом перегоне под тяжелую симфонию десятков поршней и роторов, каждый из которых ведет за стеной кабины свою партию? В затемненном тупике отстоя – в ожидании поезда, под дремотное ворчание калорифера? В суматохе техобслуживания или экипировки? В инструкторской? На предрейсовом медосмотре?

Много лет назад, когда локомотивные бригады работали еще по вызову, пришлось встречать Новый год на горбатом ФД со снегоочистителем. Часа четыре мы утюжили перегоны, все удаляясь от дома. Снег, вздымаемый раскрыленным агрегатом, давно забил окна. Звуки слышались, будто через вату. Выручала лишь световая сигнализация, проведенная к нам от путевой машины.

Наконец Горловка приняла нас на боковой путь, передо мной загорелось красное очко, передающее показание выходного светофора, и мы, разминая закаменевшие колени, столпились у шуровки. Мои служебные "кировские" показывали, что году-старичку осталось вьюжить-доживать что-то минуты четыре, не больше.

- Да, как Новый год встретишь...

- Так под столом и проваляешься, – воскликнул помощник машиниста Горик Нишадзе, южный человек с неунывающим характером, протанцовывая к инструментальному ящику. – Давай закусон, давай по-быстрому!

- Шо це вин? – захлопал черно-угольными ресницами кочегар Мыкола Цыцебулко, но все же отстегнул хитроумные "клямки" своей шарманки, сундучка для харчей.

Горик с тремя жестяными кружками подскочил к водопробным котловым краникам, постучал по нижнему рóжками, и – нате вам, пожалуйста! – налил всем пенящейся под давлением обжигающей жидкости.

- Куды стилькы льешь?!

- Так тебе же, тебе...

- Мэни? Та шо ж остановывсь?

- Да не водка, хватит... Сходятся стрелки, механик? Новый год – не новый срок! Ну, за нас, и за – черт с ними!

И мы дружно сдвинули кружки. А воду выплеснули на горячие крылышки топочной дверцы типа "баттерфляй". В поднявшихся клубах пара, принимаясь за хлеб и сало, громко заговорили.

- Ба, шо здумав, трамболына!

- А як же – питие определяет сознание. За благополучшее!

- За пир духа!

- Теперь точно можно сказать, что год отработали… безаварийно отработали – наркомовская премия в кармане! Спасибо, хлопцы!

- С Новым годом!

Паровозное

Паровоз бросал упреки: И паром шипел меж оглобель путей:

- Шпалы, Рельсы – лежебоки! - Народу беспутного – больше людей!

Лучший паровоз

Довелось Евгению Новичу около двух месяцев работать помощником машиниста на ФД20–2594, который круглогодично носил на правой стороне будки бронзовую звезду с надписью "Лучший паровоз депо". Нелегко было добиться такого звания, еще труднее – удержать его. На какие ухищрения порой не шли его постоянные бригады.

Старший машинист Максымыч (Иван Максимович Рябоконь) подхватит, бывало, тяжеловес. В пути, особенно перед затяжным подъемом – "медведем", засомневается, что не хватит мощи, хотя паровоз "возил, как бритва". Давление пара 15 атмосфер, стрелка манометра на красной черте предела, а Максымыч кричит:

- Давай, давай, на черный дым! Закрой воду!! Пару!!!

- Предохранительные же сорвут!

- Нэ зорвуть!

Женька закрывает инжектор. Отваливает стокер на темный дымок. Давление ползет вверх: 15,5–16–16,5–17–17,5... Неприятно холодеет под ложечкой. На 2,5 очка больше предельно допустимого паспортом котла!

- Качай воду! Досыть. Гарно йдэ, труба з нэбом разбалакуе!

Это Максымыч еще перед поездкой, обрывая пломбы, зажал пружины предохранительных клапанов, чтобы не срабатывали на пределе. После поездки отпустит пружины снова на 15, идет к манометристам:

- Хлопци, щось на балансах пломбы позрывалысь, выручьтэ... – и дает на бутылку, – та вжэ ж, за благополучшее у симэйний и личний, ага?

- Не спаивайте вы хлопцев, Максымыч!

- Що? Та горилка в малых дозах бэзврэдна в любых количествах! Няхай раздавлять у мий дэнь народжэння.

- Да когда он у вас, каждую поездку? С шестого на семнадцатое в ночь?

- Ни, ото ж до тэбэ багато гарниший помичнык був...

- Без него вы столько никогда бы не выпили?!.

Заметит в рейсе Максымыч перебежавшую через рельсы кошку – крутанется на месте, словесно отправит ее куда-нибудь в Караганду, три раза плюнет через левое плечо, но еще долго будет неизвестно о чем тревожиться.

Чтобы не допускать простоев передового паровоза из-за межпоездных ремонтов, в оборотном депо записывали отдых, а сами то ли меняли дышловый вкладыш или прогоревший колосник, то ли глушили парящие элементы пароперегревателя в дымовой коробке или анкерные болты в огневой, вмещающей автомобиль "Москвич".

Смотрит Нович, как в кино обливают водой человека, бросающегося в огонь, и ужасается. Если бы вскочил кто-то мокрый в горячую топку, чтобы, к примеру, заглушить бородком и кувалдой отверстие текущей топочной связи, то сварился бы не хуже паровой котлетки. Только сухой жар, как в сауне, давал возможность кратковременной работы в сухих же бушлате, сапогах с портянками, рукавицах и шапке с закрытыми ушами.

Часто, ой часто попадались угли с легкоплавким шлаком, заливающим живое сечение колосниковой решетки. Приходилось в пути непланово чистить топку. Максымыч всегда помогал помощнику и коржи шлака резаком повыдергивать, и колосники прокачать, заправить топочку и вновь поднять давление пара до рабочего.

Бывало, что в пути перегревались буксы, тогда при кратких остановках ныряли под паровоз, отнимали подбуксовые коробки и клали в них валики гризи – густой дышловой смазки, а если она кончалась, то – мыло или... Однажды, когда все твердоплавкое кончилось, Максымыч снял портки, присел и, приглашая Женьку и кочегара, показал пример производства еще одной, "естьестьвенной", смазки.

Если выпадала лотерея ставить паровоз на промывочный ремонт, Максымыч умело сбуксовывал колесами, чтобы и дымовой трубой под вытяжку угодить, и дышла правой стороны в задней растяжке оказались. Когда давление в обмывочном шланге было безопасно малым, грязь после такого полоскания только зловеще блестела. Максымыч повышал напор инжектора так, что шланг, словно вздыбленный к смертельному бою за случку питон, выскальзывал из Женькиных рук. Хватался помогать ему еще кочегар сзади, но и то обоих не раз в скользких мазутных рукавицах и резиновых бахилах, как цыплят, валило на пятую точку. Зато ходовые части обретали настоящий блеск, чистого металла.

Чтобы не потерять первенства по экономии топлива, при снабжении паровоза на топливном складе Максымыч сам лез на тендер, давал грейферовщику червончик. Тот в писульке оператору учета проставлял количество "банок вугилля" на одну меньше, чем насыпал в угольную яму. За экономию одной тонны платили тридцать рублей, а в лишней банке-грейфере было около двух тонн. Отъезжая от склада, Максымыч довольно резюмировал:

- Экономия – цэ нащи грощи, а лышни грощи – цэ ж горилка, морожэно, в просиранс пэрэкынутысь, в Пизцунде посыфилиться. Нэ мешай соби жить!

- Лишние деньги, – огрызался Нович, – портят людей.

- Такый у тэбэ склад вума, что даже сторожа нэма! То-то вкруг так багато хороших! Ото ж дывлюсь на ных та й думаю про сэбэ: пэздолочь дурна, нэпроссанна...

- Напрасно, – ехидно вежливо парировал Евгений, – вы так про себя думаете!

- Хиба ж я зовсим идиёт?

- Нет... но я могу ошибаться!

Женькиным термосом, который зимой сохранял горячий чай горячим, а летом холодный компот – холодным, Максымыч, искренне ли, притворно, восхищался:

- Ни, ты ба – така малэсэнька бальзанка, начэ вона зна, колы зыма, а колы лито?!

О тепловозе Максымыч, похоже, слышал лишь то, что возит, когда тепло. Потому, наверно, когда Женька рассказал, что это тоже локомотив мощностью до 6 тысяч лошадиных сил, спросил:

- Ну-у-у? И дэ ты бачыв стилькы лошадэй?

- И никто у нас не видел. Только в Париже есть одна, по имени Эталон, и то ее ученые французы в отдельной конюшне мер и весов взаперти держат!

- Почему? – вклинивается кочегар.

- Потому что намного сильнее любой лошади.

- Почему?

- Ну, заладил! Одна из первых паровых машин Уатта приводила вместе с лошадьми водяной насос на пивоварне. Хозяин решил заказать еще одну. Вот только указать механику, сколько лошадей должна заменить машина, пивовар не мог. И он выбрал самую сильную лошадь, запряг в насос, хлестал ее немилосердно восемь часов и фиксировал количество накачиваемой воды. Получилось больше двух миллионов килограмм. Выполняя заказ, Уатт подсчитал, что за секунду лошадь поднимала 75 кг воды на высоту в один метр. Позже он и положил эти явно выгодные пивовару данные в основу первой единицы мощности – лошадиной силы.

Были и другие, скоротечные, диалогики:

- Из какого полотна нельзя сшить рубашку?

- Из железнодорожного!

- Почему у нас рельсовая колея шире, чем на Западе?

- Потому, что шпалы длиннее!

- Почему у нас чай подают в стаканах с подстаканниками?

- Потому, что в одних подстаканниках прольется!

- Почему вагоны у нас зеленые, а стоп-кран – красный?

- Потому, что краски не хватило!

- Что неудобно у нас делать в поезде?

- Да, что неудобно, то неудобно!..

Сколько ни намеривались поставить Максымычу на паровоз скоростемер, отшучивался:

- Молодим у пэршу чэргу становить цэй спиздомэтр, щоб нэ стрыбалы. Я й бэз нëго, нутром швыдкисть чую!

И распускал машинюга тяжелый состав на спуске, набирая "живую силу" перед подъемом до скорости километров сто в час вместо восьмидесяти разрешенных. Так мотало, что не держись они обеими руками за подлокотники окон, в кривой побросало бы всех на пол будки.

И на выходных стрелках станции Криничная перед затяжным подъемом вместо разрешенных 25 км/час набирал все сорок. А случившимся рядом путейцам, которые с ужасом наблюдали, как разнузданный "Феликс Дзержинский" "расшивает" путь, Максымыч бодро улыбался, – будто "я ни я, и лошадь не моя!" – далеко высовывался из окна, приветливо кивал, врастопырку прикладывая ладонь к козырьку замазученной фуражки. Никак нельзя было подумать, чтобы приложить к нему присказку: "Служба тяги – все воры и бродяги"!

Если, несмотря на его приветливость, путейцы все же подавали по ревизорским инстанциям рапорт о превышении скорости, Максымыч легко выходил сухим из воды. Никто ничего не мог доказать без диаграммной ленты скоростемера, которого на его паровозе еще не установили. А кому же вернее поверят на слово – передовому машинисту-орденоносцу или этой, в мандариновом жилете, "службе пути – мать ее ети!"?

Байки, отморозки – чуть по-малоросски

Паровозик Паровозке

Дал промежду фар:

В паровозе разговоры – - Тихо! Уши в отморозке!

Аж краснеют светофоры! Тормози базар!

Добродушным человеком был Максымыч, с неспешным "паровозным" чувством юмора.

Каждый немного поработавший поездной кочегар знает, что дышла и буксы не только на всякой стоянке щупать надо – не перегрелись ли? – а и в пути принюхиваться да прислушиваться. Обращается к Максымычу:

- Механик! Стучит что-то...

- Правыльно. Нэсправно. Тому й стука.

Кочегару особенно ожидать, что будет, некогда: надо обратно в тендер бежать – уголь в лоток горнýть.

Возвращается оттуда, прислушивается снова.

- Механик! Перестало стучать...

- Правыльно, – опять ответствует, сдерживая смех, Максымыч, – видлэтила ця фиговына. Бэз нэйи почимчикувалы!

В другой раз помощник машиниста – с досадой:

- Все! Отказала форсунка!

- Кому отказала? – это кочегар недоумевает – по правде, с подковыркой ли?

- Кому же... паровозу!

- Будем вручную?

- Конечно, – вступает Максымыч, – що ж зробыш? Я цэ змалу ще з дивками усвойив: откажэ якась, иншои в запаси нэмае – прыходыться вручную!

А то важно так дает команду помощнику:

- А ну вкачай в котел раствор гексаметилендиамида в дигидрогенмонооксине!

У кочегара образование, как солдатское белье – нижнее и серое, у него аж все глаза по лицу забегали. А речь всего о растворении в кружке с водой пеногасительного порошка, который при открытии регулятора уменьшает опасность броска воды в цилиндры паровоза.

Много брехал Максымыч в своей интертрепации, каково раньше над молодыми не всегда по-доброму подшучивали. Когда работали еще на "Овечках", "Одрах", "Щуках", "Букашках", "Кукушках", "Машках", "Зойках", "Николках", "Еленах", "Люськах".

Открывает машинист регулятор перед отправлением поезда, кричит кочегару:

- Глянь, поехали дома с той стороны? Поехали? Значит, поехали!

Или на ходу:

- Чего-то тяги нет! Ваня, быстрей беги, помаши, что ль, веником-от над трубой!

Куда – помаши? Там такой выхлоп рвет, что сунься, не только веник, – самого Ваню к небу кинет!

Буксуют колеса, машинист Ивану:

- А ну, глянь, глянь, – с левой стороны тоже буксуют?

Толкнет в нетерпении помощник машиниста ручку инжектора сильнее, чем надо. Стрельнет паром из вестовой трубы под будкой. А машинист озабоченно:

- Ваньша! Видишь, – инжектор не качает? Дуй, помешай резаком воду в тендере!

Только хлопец с тендера вернулся, удовлетворенно поглядывая – как же, качает уже воду инжектор! – новая команда:

- Ни черта на этом горбатом "Феде" профиль не видно! Шпарь на передок, будешь показывать, куда поворачивать – влево или вправо!

И ведь не врубается, куда же можно с рельсов-то поворачивать? Идет на переднюю площадку, рукавицами показывает прямо, руки дугой выгибает, зигзагами, на ветру дрожа, восьмерит.

После таких шуточек приходит в отдел кадров:

- Пэрэвэдить мэнэ машынистом!

- Что? И кочегаром-то тебя без году неделю возят! Работа не удовлетворяет?

- В смысли? Иду у пойизд, дивкы гарни, хочэться; вертаюсь, дивкы ти ж – ничого нэ хочэться; начэ удовлетворяе, га? Ни, крим шуток, тяжка праця...

- И что же ты там тяжкого на пользу трудящихся напрацював? Бежали двое мимо паровоза, на поезд опаздывали, ты их ошпарил, и они успели? А машинистом, выходит, не тяжкая?

- Сказалы тэж! Плюе соби у викна, колэса крутэ та й в лоток ссыть! Пэрэвэдить у машынисты!

Не очень даже верилось, что такое могло быть. А в одной поездке и у нас почти такой объявился. Под водонапорную колонку подъехали. Навел он хобот на тендерные люки. Не подходит. Ну, крикни, чтобы вперед протянули или осадили назад. А он, Европа с ручкой:

- Максымыч, дай чуть улево!

Рассказывал Максымыч и о других случаях, причем не без самоиронии. При срочной нужде паровозники могли подвезти в будке любого спутника: своего брата железнодорожника, солдата, студента, у которого не на что купить билет. Но только не спутаницу: баба на паровозе – быть беде.

Липнет грудастая (трясучие гондоны с водой!) к Максымычу:

- А скажить, пожалуйста...

- Пожалуйста!

- Ни, я кажу: якый паровозык чистэнькый, трубочкы пыхають, стёколкы блыстять, гвынтыли гвынтяться...

- Ну?..

- Цэ ж трэба з якою мощою справляться... мабуть, кажу, багато знать та й вмить трэба!

- Та ни бэз тoго... – не выдерживает лести Максымыч.

Она сразу тут как тут – кукует, раз потеплело:

- Ой, мэханик, подбросьтэ мэнэ...

- Тэбэ? Увэрх? Уволь, нэмае ни здоровья, ни дури!

- Та ни, довэзить до Запорижжя, до хаты!

- Ось як, за Парыж? А поцилувать?

- Усёго?

- На що усёго, у однэ мисто. Потим я…

- Та поцилуешь вжэ!

- В ж.?! Ты ба, що пропонуе, га? Ото ж – до побачення, нэ ерошь дурылку, шпарь видцыля, нэ можна у будци сторонним!

- Тю-ю! Взибравсь, начэ пуп, на бочку с дымом тай ще носа дэрэ!

- И чого вона скыглэ, начэ сучка у паслëни? Ото ж, баба з возу – рябоконю лэгш...

На ходу при виде смазливой околопутчицы в мини, из-под которой "уся чорныльныця выдна", подъелдыкивал свистком: "Хуйяйи-яйи-яйи!" Спрашивал-отвечал:

- Як дила? – "Нэ родыла?!" – и глубоко домысливал:

- Язык кажэ... Значить, хочэ: "Та нэ трэба... Та нэ хочу... Та я нэ така... Та нэ туды-ы!.." Ото ж, казав и кажу: чужа жинка – потойбичный свит! Така, начэ София Ротару: "Я к нэму прыжмуся нижнымы устамы..."

- Ну, если нижними – понял! – встревает Женька.

- Понял... чем дед бабу донял? Усэ тэбэ тянэ... пэрэносыцэй у копчык! Нежными – губами!.. Иды к свыньям, изюм косыть!

- Сколько у вас, Максымыч, наверно, жен было?!

- Если бы… Или ты об усих?.. О свойих? Свойих – одна…

- И как?

- Що, как? Перед разводом до полной гармонии дожили: она не хотела, и мне не надо! Сейчас один – и счастлив в семейной жизни. Народную примету знаешь: "Не женись – денег не будет"? Тем более что в ДКЖ регулярно вечера танцев бывают: "Кому за 30", "Кому за 40", а кому – бесплатно! Одна с большой буквы Б нетяжелого поведения гуляла по рельсам, пока не сбило паровозом. Остановился, побежал уже мелом обводить, – жива! Що ж ты, кажу, мать твою в подпупие, я тоби свыстив-свыстив. "А воспитанные девушки на свист не оглядываются!" Вот визьмы прышмандовку, поцилуй в зад сос, у нэи одна заява: "Любов придумалы, щоб грошэй нэ платыть!" Одинокой оказалась – никого у нэи нэ було, крим мужа дома! Каюсь, – не согришив. A можно ж було, начэ старый кинь борозды нэ спортэ...

- А почему, знаете? Потому, – до нее не дойдет! Знаете ведь такое предупреждение: "Машинист! Будь бдителен у мест, откуда появляются дети!"?

- Э, я ще до членства у клуби "Кому за 100" бажаю дойты… – парирует Максымыч и отвлекается лежащим навзничь, раскинув полы пальто, в мокром кювете пьяным:

- Начэ налийпыйськый чемпиëн! Ото похмэляция, га? Всэгда за сэбэ полэжать можэ: стэлы, жинка, гроб, я спать буду!

И новая реплика, по адресу закоченевшего прохожанина:

- Зыма бэз соплий, начэ вэсилля бэз молодойи!..

- Ты що, зовсим не балакуешь по-вкрайинськы? А я так и сяк розумию. Ось як пэрэвэсты: "Я тебя люблю"? Будэ: "А у тэбэ хата е?"! Або з украйинского: "Вуйко з полоныны"?

- Понятно. Украинский мужчина разве "пол"? Скорее вуйко полный иль хохол! Но хватит примеров, подождите...

- Ни! "Ось пиздажды", – трэба казаты. Спизнывсь, опаздун!

- Опиздал? То-то вы, Максымыч, ходá набрали! А вот я вас внимательно спрашиваю, почему хохол огурцом не закусывает? Голова в банку не лезет!

- Э, ниц! Хлопци, колы закусують, начэ салом же ж! Есть дрэвний вкрайинськый обычай...

- Есть? Правильно: есть – древний украинский обычай! Кто на свете всех милее, кто на свете всех белее? Сало! Хохлатые его даже длиной до трех метров выращивают.

- Як цэ?

- Заливают задние ноги поросенку цементом, а миску с пойлом каждый день все дальше ставят, ну и тянется… Ага, один по фамилии Тягниряднонащопопало трехметровый кус за обедом ухватил, никак не откусит! Жена говорит: "Дай розрижу". – "Рижь, тикы ж трошкы, – отвечает и на свои губы показывает, – отут и отут!"

- Пыйнятно, як украйинэць, той крайний... А хто любу працю за пивбальзанкы зробэ? Кацапы!

- Ага, москали кляти. А хто нэньку з таткой за карбованэць продасть?

- Зато спиваемо гарно! Ни, хохол нэ кацап...

- Да, отличаются, как Гегель от Фейербаха.

- Як цэ?

- У хохла сало первично, а горилка вторична...

- А у кацапа водка пэрвычна, закусь вторычна? Ото ж!

- Та ото ж… "Прыходь до мэнэ, горилочки попьемо!" – "Я б зайшов, та в тэбэ ж собака лютый!" – "Та ото ж!". Як у гости, так и вчера!

А как ремонтники над Максымычем подшутили!

Дотошно принимал он от них работу. Да и надо, надо было с этим народом ухо держать востро. Известные игроки в поддавки: поддадут с утра, все им до звезды дверца. Почти все горилкой "до чертов" наливались, а некоторые – и "с чертами". То где гайку на "ссальнике" арматуры с сорванной резьбой оставят, то под поршневые кольца две-три спички подложат "для плотности", то еще какую свинью.

Один такой трудоголик (работающий, но с трудом?) в тяжелый понедельник улегся напрохмелах в котле на теплые после промывки жаровые трубы. Стали готовить паровоз к заправке, уже и люк-лаз сотоварищи задраили. Представляете, что с аликом сталось бы при подаче пара и воды температурой выше 100 градусов? Хорошо, железяка какая-то с собой была. Услыхали, в гроб ту Люсю, стук, выпустили.

Только при сварочных работах много не наконтролируешь – наловишь "зайчиков" в глаза, а они не казенные. Поднимается Максымыч в будку червячка перекусить и чего хозяйка в шарманку вкинула: надо ж потребить, а то норму урежет. А крышка сундучка наглухо заварена!

- А-й-ё... банный стос... где сварной?

Сварщик щиток откинул, показывает наряд: "Заварить шарманку", – прямо из книги ремонта, куда сам Максымыч так и записал! Конечно, механик имел в виду не сундучок для харчей, а другое, паровозное, значение слова "шарманка". Так еще называли и штурвал перемены хода паровоза. Вот и сыграл сварной на разноцветиях жаргона.

У них, сварщиков, вообще шутники собрались. Одноногий мастер третьей смены Мишкин, наскакавшись по цехам, всегда под утро сверкал своим облысцитом за конторкой. Ворчал:

- Что за жизнь? Только сядешь с бумагами поработать, обязательно какой Нафигамандебаянов разбудит! Э-эх-ха, соснуть бы часок с другой…

Вот ему, не разбудив, и подсунули наряд на подпись, и в точном соответствии с указанным там наименованием работы приварили железный наконечник мишкинского протеза к стальной половице! Нэ кажи "гоп", доки нэ побачишь во що!

- Та й було б у мэнэ дви жызни, – откровенничал Максымыч, – усю жызнь бы працював на паровози...

- Понятно, – откликался Нович, – если две, то одну можно и на паровозе!

Именно, одна была жизнь, жили ее в одной железнодорожной державе в государстве, и юмор у всех не должен был сильно отличаться.

Словарь Максымыча, коллеги дорогого

(записан, чтоб не делать ничего другого!):

- "Аннушка" (людской поезд).

- А поезд уже ушел…

- В каждом деле "паровоз".

- В одном вагоне сидим, – в разные стороны едем!

- Внимание – переезд!

- Выбился из колеи.

- Выпустить пар.

- График – на фиг!

- Давайте, давайте, я вас на ручной дрезинке догоняю!

- Дает на "черный дым"!

- Два белых, один желтый (два по сто и кружка пива).

- "Двойники".

- Диспетчер – добрый вечер.

- Красный, длинный, долго стоит (грузовой поезд).

- Дурной, как паровоз.

- Если дернуть по сто грамм, – не какой-то, блин, стоп-кран, ни за что не остановишься!

- Живут, как во Франции: … дома и на станции!

- Живут, как на вокзале.

- Жизнь на обочине.

- За паровозом власти тянется состав… преступлений.

- За первым светофором – уже холостяк!

- Закрой поддувало!

- Зашел в тупик.

- Зеленая улица.

- Какая лестница неудобная – перила бы повыше (пьяные на дорожном полотне).

- Как зайцу – стоп-кран!

- Какой русский не любит быстрой езды… без билета!

- Как поездом переехало.

- Кинулся… с ножом на паровоз!

- Кому паровоз, а кому телега жизни, ставшая каретой прошлого, на которой далеко не уедешь.

- Линия жизни пересеклась с железнодорожной (об Анне Карениной).

- Мы вам вагончик, вы – телефончик.

- …Не паровоз, всех не пересажаешь!

- Один шлагбаум, и все закрыты!

- Осторожно, станция Лоховская!

- Отставили на запасной…

- Поезд, стой – раз, два!

- Помчался на всех парах.

- Попал в вагон для некурящих.

- Почему остановились? Колесо спустило!

- Прешь на красный свет!

- Пробуксовка вышла.

- Продуть котел (отлить).

- Просифонило.

- "Пятьсот веселый".

- Свет в конце тоннеля…

- Сошел с рельсов.

- С проводницей потрахбон – будто выгрузить вагон.

- Спустили на тормозах.

- Стоит под парами.

- Стрелочник виноват.

- Толстый, жирный – поезд пассажирный!

- Точность – вежливость машиниста.

- Три зеленых – ночью между рельсов кот на кошке один глаз от удовольствия зажмурил.

- Трубы горят!

- Ты помнишь, поезда по графику ходили?

- Тю, – не на ту путю!

- Успел вскочить в отходящий поезд.

- У тепловоза нет головы, один живот, в котором урчит.

- Хоть под поезд бросайся…

- Шея, как труба у паровоза. Не толстая, – грязная!

Чтобы не было стыдно (дискуссица)

Стыдно стало ездить в вагонах пассажирских поездов машинисту. Всю дорогу честят его товарища, ведущего поезд, соседи-пассажиры с приложением нестерпимо обидных сравнений: "Ну, сапожник!", "Во, дуролом!", а мужчины погрубее, бывает, и родню его по материнской линии поминают.

Потому что, чем дальше уходит во времени железная дорога от паровоза и винтовой стяжки подвижного состава к растущей надежности автосцепки, чем длиннее и весомее сплачиваются вагонные ряды за все более мощными локомотивами, тем все чаще с возрастающей силой дергаются в пути вагоны с живыми людьми: с тренированными на рингах или футбольно-хоккейных площадях молодцами, с неокрепшими темечком грудными младенцами, с хрупкими от долголетия старушками, – дергаются перед остановками и после отправления, внезапно среди ровного хода и после замедления такового.

И старается не обнаружить своей причастности к таким поездным конвульсиям едущий по служебным или разовым надобностям совестливый железнодорожник, пытаясь и льготный билет-то свой отдать проводнику понезаметнее. А когда уклониться от плацкартной дискуссии о рабочей чести и мастерстве машиниста становится совсем невозможно, то что-то бормочет о естественных набеганиях и оттяжках состава, о несовершенстве тормозных воздухораспределителей или о том, что, дескать, не все машинисты таковы, вот сменится скоро одна бригада другой…

Однако как-то так выходит, что локомотивные бригады-то меняются, но не уменьшается отнюдь частота содроганий обжитого пассажирами вагона с его привычным дорожным бытом. А как раз к этим сотрясениям мозгов и прочих дорогих отдельному и массовому пассажиру внутренностей он, едущий, привыкать и не желает. Должны вы это учитывать, машинисты?

И учитывают, но не все. А лет пятьдесят назад учитывали все. Тем более что и секрет не очень сложный. Дело в том, что вести состав надо или сжатым, или растянутым, а переход из одного состояния к другому должен быть всегда плавным с равномерным наращиванием тяговых или тормозных усилий. Словом, поезд недопустимо уподоблять расхристанной гармони в руках нагрузившегося спиртным первого парня на деревне, когда меха на одних участках длины между планками сжаты, а на других – рьяно растянуты.

Так вот, в прошлом при эксплуатации подвижного состава со слабой на разрыв винтовой сцепкой вести поезд подобным образом было небезопасно: на переломах профиля пути, например, когда передняя часть вагонов с локомотивом вступала на спуск, а оставшиеся задние вагоны тянули назад, очень возможен был обрыв поезда.

С полным переводом подвижного состава на автоматическую сцепку локомотивщики уверовали в ее высокую надежность, стали забывать подробности профиля пути на участках. Замедляется движение – набрал левой рукой нужные позиции контроллера машиниста. Ускоряется ход – правой рукой с помощью поездного крана машиниста притормозил.

Прямодействующий кран машиниста условный № 254 стали применять лишь при одиночном следовании локомотива, забыв, что кран не только локомотивный, но и вспомогательный.

Вспомогательный – для того, чтобы сцепные приборы состава привести в сжатое состояние или удержать поезд в "собранном" виде, подтормаживая локомотив в начале каждого спуска. Между прочим, конструкция современного вспомогательного тормоза позволяет делать это плавно, – раньше при кране локомотивного тормоза с условным № 4ВК можно было лишь ступенчато, тем не менее, машинисты паровозов "умудрялись" действовать правильно.

Итак, не всегда и не все машинисты выполняют условия плавного ведения поезда. Тем более что если не пользоваться для этого вспомогательным тормозом, то тормозные колодки локомотива не изнашиваются, и вот вам налицо экономия. И за конвульсии состава никто реально не спросит: проклятия пассажиров в кабину машиниста не доносятся.

А почему, собственно, хотя поезда с обслуживающим, обучающим и контролирующим персоналом по самой сути своей предназначены для пассажиров, удобствами последних машинисты пренебрегают? Почему этот показатель – плавное ведение поезда – никак не учитывается в оценке квалификации, мастерства машиниста?

Что-то не слышно компетентного разговора об этом. Разве только после ЧП – разрыва поезда – пытаются выяснить причины. Есть пороки металла – вина вагоностроителей; старая, во время незамеченная трещина – вагонники-эксплуатационники виноваты; неправильное управление автотормозами поезда, установленное после расшифровки скоростемерной ленты, – признается вина и машиниста. А пренебрежительное отношение к управлению вспомогательным тормозом локомотива никакими записями и приборами не проконтролируешь!

Что же, друзья тяговики, так и будете травмировать терпеливых пассажиров? Не говоря уже о том, что с увеличением массы и длины поездов и надежные нынешние автосцепки начнут массово рваться.

Не пора ли, машинисты, выполняя график движения поездов при полной безопасности работы и экономном расходовании топливно-энергетических ресурсов, обеспечивая сохранность тяговой техники, подумать и о людях?

Не пора ли взять под контроль плавность хода поездов? Может быть, разработать приборы, регистрирующие динамические продольные усилия при ведении поезда, и размещать их для контроля добросовестности машинистов в двух-трех точках состава – в голове, хвосте и середине?

И вспомнят тогда опытные машинисты особенности профиля пути обслуживаемых участков, и выучат тогда эти особенности молодые, и разработают тогда машинисты-инструкторы для практического применения режимные карты не просто экономного вождения поездов, но и плавного.

И раскроет тогда инкогнито вояжирующий в вагоне пассажирского поезда машинист. И с гордостью, – не горечью – расскажет о высокой марке ведущей из ведущих профессии.

Отличные тем, что молоды

Ниже – несколько примеров профессионального становления молодых специалистов в коллективе локомотивного депо Славянск имени П. Ф. Кривоноса.

Из кабины в кабинет

Реченька-речка стальная струится

В доброе утро, – здорово, сестрица!

Тянется бор, перед зорькой притихший,

Рад нашей встрече, – здорово, братишка!

Ждет, улыбается поезду поле,

Отчее полюшко, здравствуй, родное!

Светел ваш путь, словно день этот ясный…

Здравствуй, дорога железная, здравствуй!

Юрий Анатольевич Шаповалов родился 2.07.1975 года в семье водителя автобусного парка и медсестры станции переливания крови в Славянске. К 1990-му окончил восемь классов неполной средней школы № 16 и вслед за друзьями подал документы в Славянский техникум железнодорожного транспорта. Специальность выбрал "Ремонт тягового подвижного состава".

Но из своих наставников больше всего благодарен Юрий преподавателю физического воспитания Владимиру Яковлевичу Устименко: именно он так влиял на юношей, что становились они мужчинами. Не только физически, но и характером.

Из преподавателей профилирующих предметов особенно много знаний почерпнул у Ивана Петровича Камышанного и Геннадия Александровича Кравчуновского. Так что хватило на "красный" диплом техника-электромеханика и на стремление к новым знаниям. Их решил пополнять на механическом факультете Харьковской государственной академии железнодорожного транспорта по специальности "Электровозы и электропоезда".

С дипломом инженера путей сообщения-электромеханика в 1998 году Ю. А. Шаповалов начал работать помощником машиниста электропоезда в локомотивном депо Славянск. Но вскоре был призван на воинскую службу. В разведроте бригады национальной гвардии, дислоцированной в Львове, через год получил лычки младшего сержанта. Когда был уволен в запас первой категории, вернулся в родной Славянск.

Здесь еще около двух лет трудился помощником машиниста электропоезда, когда понадобились его инженерные знания для работы над проектом реконструкции топливного склада.

Работал Юрий с замечательным творчески одаренным человеком, бывшим главным инженером депо Алексеем Григорьевичем Марютиным. "Иной только кажется интеллигентным, а на самом деле очень неплохой человек", – говаривал недавно ушедший от нас знаменитый иронический афорист М. Генин.

Рядом с талантливым наставником показал себя с самой лучшей стороны и Юрий Анатольевич. Результат не замедлил проявиться: в августе 2000-го Ю. А. Шаповалова выдвинули на руководящую работу, он стал начальником производственно-технического отдела.

На ремонтных участках

Несет Венера страсти миг,

Диана – счастье на охоте,

Семью – Юнона, Музы – стих…

Но ты могущественней их –

Моя Любимая Работа!

Олег Калашников родился 14 декабря 1972 года в Славянске. После школьной скамьи – аудитории Харьковской государственной академии железнодорожного транспорта, с окончанием полного учебного курса которой в 1997 году пришел в локомотивное депо Славянск инженером-технологом. "Не показывай пальцем, – покажи собой", и через год Олег перешел в мастера. А в марте 2002 года Олег Евгеньевич Калашников был назначен старшим мастером участка ТР3 тепловозов.

Денис Заморский еще моложе: родился здесь же 3.03.1979 года, после школы стал учащимся Славянского техникума железнодорожного транспорта. С его окончанием в 1998 году работал слесарем по ремонту подвижного состава в сборочном цехе локомотивного депо Славянск. "Богу богово, кесарю кесарево. Что же мне, навсегда только слесарево?" – задумывался Денис Александрович. И в июле 2002 года Д. А. Заморский стал мастером реостатных испытаний тепловозов.

Программист, "держащий книгу"

Держащий книгу – бухгалтер. Потому что этимология слова восходит к немецким: Buch (книга) и halten (держать).

11.09.1979 года в семье водителя автобуса Виктора Ивановича Попова и бухгалтера отдела рабочего снабжения Ясиноватского отделения Донецкой железной дороги Татьяны Васильевны родился сын, имя которому дали Игорь. Он благополучно окончил 11 классов средней школы и, как многие одноклассники, выбрал для себя железную дорогу: поступил в Донецкий институт Харьковской государственной академии железнодорожного транспорта.

Вот только специальность Игорь выбрал, как у матери: экономический факультет со специализацией "Бухгалтерский учет". Когда друзья спрашивали его, что это такое, Игорь пытался отвечать по-книжному: мол, это один из видов хозяйственного учета – основанное на документах непрерывное, взаимосвязанное отражение средств и хозяйственных операций в денежной форме. При этом используются: баланс бухгалтерский; документация и инвентаризация; оценка и калькуляция; счета и двойная запись; отчетность.

- Нет, ты попроще не можешь объяснить, чем вы там занимаетесь?

- Ну, сверкой, сводкой…

- А-а, так бы и сказал! С Веркой, с водкой! Выходит, тем же, чем мы?!

А, говоря серьезно, Игорь нашел в экономике массу интересного, увлекся компьютеризацией бухгалтерского учета. Короче, когда после вручения диплома комиссия по распределению направила его в локомотивное депо Славянск бухгалтером, то он по прибытии, естественно, этим и занялся. Для начала срочно выучив "Десять заповедей поведения с бухгалтером", изложенных на плакате за его рабочим местом:

1. Полюби его как самого себя!

2. Не беспокой его понапрасну!

3. Помни день рождения его!

4. Уважай его, как отца и мать!

5. Не увольняй!

6. Не возжелай его свободного времени!

7. Не доведи до сумы!

8. Доверяй!

9. Своевременно повышай ему зарплату!

10. Вовремя выписывай газету "Все о бухгалтерском учете".

После многих часов общения с главным бухгалтером депо Татьяной Васильевной Майковой понял, что отношение к самому важному элементу бухгалтерии – контролю расходов – определяет и кто ты, "булгахтер" или бухгалтер. Потому что первый различает расходы лишь по величине суммы: большая сумма – "ниц, низзя"; маленькая, копеечная – вот это "да".

А настоящий бухгалтер должен знать производство, на котором он поставлен вести бухгалтерию, и если надо для дела, – взвесив другие "за" и "против", разрешать в пределах баланса любые расходы, но если расход не в интересах производства, будь он даже копеечным, – должно следовать твердое "нет!"

Компьютерные знания Игоря стали настолько широко востребованы в разных подразделениях предприятия, что он с 1 августа 2001 года занял должность инженера-программиста.

…Промелькнула рабочая неделя. Игорь Попов спешит в Ясиноватую, где ждут, не дождутся родители, любимая собака. Короткий уик-энд, и обратно:

Как без труда сказать о том,

Что было сделано с трудом? Сочиненное отражает личность автора лучше, чем луна солнце. Но любая свеженаписанная книга лучше своего автора. А лучшая – еще должна поражать тем, что всегда знал читатель, и тем, что захочет додумать.

Стремясь к этому, хорошо бы извести канцелярит, техницизмы и газетные штампы, как неизбежную дань документальности, дать больше лирики, юмора, добиться точного соответствия слов и иллюстраций, но… если не можешь, как хотел бы, надо делать, как можешь, Александрович. Увы...

У меня ль не по Пушкину отчество? –

Не наследовал уровень творчества... И все же – по русской поговорке: "Если долго мучиться, что-нибудь получится". Даже книга.

Не обо всем, не обо всех – слова в столбец…

Вот то, которое приятно всем – КОНЕЦ!

Жизнь моя – железная дорога

В двух словах все, чему я научился в жизни: она проходит. Счастье – что дорогой с мужественным эпитетом – железная…

Всерьез Окончил Вильнюсский техникум и Ростовский институт инженеров железнодорожного транспорта. Работал поездным кочегаром и помощником машиниста паровоза, машинистом всех видов тяги, инженером и мастером, преподавателем школы машинистов и технического училища, заместителем начальника и начальником локомотивного депо.

Человеческий мир делит на людей, познавших радость вождения поездов, и пассажиров. На людей творческих и потребляющих плоды созидательного труда.

Отделил себя от прочитанных книг первой написанной лишь в 1983-м. Всего же издал восемнадцать. Участвовал в пяти коллективных сборниках прозы, поэзии и экслибрисов. Член Союза писателей России. ó^

Стефанович Эрнест, но крещен Александром. Кроме Ф. И., имеет О., собственное лицо, средний рост, низкий доход, но высокое образование и либидо, и еще много чего, мало способствующего таланту. В поисках известности, на обложках иронических книг прячется за псевдонимом – Стефа Нович.

Как порядочный Овен, увидел свет двадцать шестого марта в год Петуха прошлого века и, из года в год легкомысленно откладывая дату смерти, коптит до возраста, когда уже умирать не стыдно. Не то что пожилой, а пожил – ой-ой-ой!

И не очень Промышлял на железных дорогах. Куда ни попадал, все сходило. Но с рельсов не сошел. Весело катался в кабинах, гордо ходил в кабинетах. И докатился. До нудной работы над словом. И дошел. До членства в творческом Союзе.

Когда знал и умел, работал. Когда знал, но не умел, преподавал. Когда понял, что не знает и не умеет, накармузькал много учебников и столько же литературно-художественных книг. Наградой были лишь оборотные стороны медалей.

Ничего не дается даром: за каждое ничего приходится платить. Но жертв, разрушений нет. И мучительно не стыдно. Здоровье восстановлено: каждый день болит в другом месте.

Время лечит – потому надо жить дольше! Но жизнь дается один раз… таким интересным способом, что потому – и чаще!

Основные источники информации

1. В. А. Раков. Локомотивы и моторвагонный подвижной состав железных дорог Советского Союза (1956–1965 гг.). – Москва: "Транспорт", 1966. С. 17–23, 33–39, 81–86, 134–136. 142–148, 210–211.

2. История городов и сел Украинской ССР. Том "Донецкая область". – Киев: "Институт истории Академии наук УССР", 1976. С. 593–609.

3. П. Ф. Кривонос. Магистрали жизни: Литературная запись Н. К. Симоновича. – Киев: "Политиздат Украины", 1978. С. 21–22, 25–26, 29–31, 182–184.

4. В. А. Дробинский. Хочу водить поезда: Из серии "Кем быть?". – Москва: "Транспорт". 1984. С. 5, 16–17, 20, 24.

5. В. Карцев, П. Хазановский. Тысячелетия энергетики. – Москва: "Знание", 1984. С. 70–77, 89–95, 130–139.

6. Д. К. Алдакимов, К. Х. Клименко. Кривоносовские рейсы: Иллюстрированный очерк. – Донецк: "Донбасс". 1985. С. 20, 22, 38–39, 53–55.

7. Г. М. Палий. Славянск: Путеводитель. – Донецк: "Донбасс", 1987. С. 5–6, 12.

8. Железнодорожники в Великой Отечественной войне 1941–1945. – 2-ое изд., доп. – Москва: "Транспорт", 1987. С. 32, 54–55, 64, 85, 95, 310–311, 326.

9. К. Х. Клименко, Д. К. Алдакимов. Будем помнить донбасские перегоны: Очерки. – Донецк: "Донбасс", 1992. С. 154–158, 220–224.

10. В. А. Раков. Локомотивы отечественных железных дорог (1845–1955 гг.). – Москва: "Транспорт", 1995. С. 27. 37, 71, 80, 92, 115, 118–120, 148, 171, 189, 238–239, 258–259, 272–274, 283–285, 294–295, 382–384, 420–423, 451.

11. Рукопись рассказов и очерков А. А. Бурлака.

12. Публикации: в журнале "Локомотив" (Москва); в газетах "Правда" и "Гудок" (Москва), "Магистраль" (Киев), "Социалистический Донбасс", "Комсомолец Донбасса" и "Железнодорожник Донбасса" (Донецк), "Коммунист", "Совет" и "Вести" (Славянск); в информационных листках ДЦНТИ Донецкой железной дороги.

Содержание

Честь прошлому (исторические вехи)

На главном направлении

Вперед, славянцы
Созидание
Марш Донецкой магистрали
Двигающие по рельсам ("железные жители" депо)
Первенцу – два века
Жизнь замечательных идей
На первый второй – рассчитайся?
Несерийный
Отцы-командиры (руководители коллектива) в прошлые годы:
Большая жизнь
Творческая форсировка
Не зная, не научишь
в настоящее время:
Начальник – от слова "начать"
Главный
Командиры ремонтных частей
Надобно пристрастие
Душой и телом
Бег поездов и им отлажен
Один из многих
Да, были люди (жизнь замечательных людей, не замечаемых пока что)
У стен Сталинграда
Партизанские хитрости
Взгляд из кабины
Из будки в кабину
Это начиналось так
Работа мастера хвалит
Депо – второй дом
Заслуженный рационализатор
Машинист Ковалев
Две половинки
Поезд ведет новатор
Хозяин своего счастья
Здесь каждый – хозяин
Общественник
В рабочем строю
Трудовые династии
Фамилия Красниковых
Семья Ивановых
У реверса бронепоезда

Смелые рейды
До всего дело
Надежда Списова и Перлики
Не суффикс главное
Военная страница жизни
Как не завидовать
Миг между прошлым и будущим
Эстафета поколений
Музей великого прошлого
День железнодорожника

Музей П. Ф. Кривоноса
Душа обязана трудиться
К Донецкому кряжу
Слово дорогу коротает (были
Машинисты-инструкторы
Должностная инструкция
Проводы
Зеленый талон
А если бы минус?

Анекдот в тулупе
Две секунды
Камикадзе
Подвиг машиниста
В час Тигра
Ромашки
В свете прожектора
С Новым годом
Паровозное
Лучший паровоз
Байки, отморозки, чуть по-малоросски
Словарь Максымыча
Чтобы не было стыдно
Отличные тем, что молоды
Из кабины в кабинет
На ремонтных участках
Программист, "держащий книгу"
Жизнь моя – железная дорога
Основные источники информации

На форзацах: компьютерные клипы обложек авторских книг и экслибрисы художников:

. Радомысленский (Россия);

‚. Aušra Čapskytė (Литва);

ƒ. Juliusz Szczesny Batura (Польша);

„. Неизвестный график;

…. Adrian Giaschetti (Аргентина);

†. Эрнест Стефанович (Литва).

Автор сердечно Б Л А Г О Д А Р Е Н за добрую помощь в сборе и обработке информации для книги руководителям локомотивного депо Славянск, а также людям, не облеченным большой властью, персонально – заведующей узловой технической библиотекой Любви Николаевне Листровой и работникам предприятия: старшему инспектору отдела кадров Людмиле Николаевне Шейко, ведущему инженеру Валентине Михайловне Неподвижной, инженеру-программисту Игорю Викторовичу Попову, бригадиру Раисе Степановне Дащенко, стропальщику Наталье Борисовне Юрьевой и более всего – заведующему музеем истории депо Геннадию Павловичу Агатьеву.

В связи с задержкой издания "Во славу дома твоего" по объективным причинам автор, тем не менее, приносит заинтересованным читателям книги свои искренние извинения – "за все, в чем был и не был виноват..."

На добром Слове

Кому и не спаси Бог.

Ныне и присно…

Литературно-художественное

документальное издание

Стефанович Эрнест Александрович

Во славу дома твоего

Очерки истории и людских судеб

Технический редактор В. В. Шпилевой

Корректор С. И. Дейниченко

ББК 84.4 Лит. УДК 882–1/7

ISBN – 966–8241–15-3

Редактирование, макет и художественное оформление – автора. Подписано в печать 12.11.2003 г. Формат 60х90 1/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman. Авторских листов 16. Тираж 1000 экз. Заказ № 279.

Отпечатано в ЗАО "Печатный двор", 84100, г. Славянск, ул. Ленина, 47.

Свидетельство о внесении в Государственный реестр издателей, изготовителей и распространителей издательской продукции ДК № 275 от 11.12.2000 года.

[1] брехаловка – помещение дежурного по депо (проф. жарг.).